ХОТЕЛИ КАК ЛУЧШЕ, НО ПОЛУЧИЛОСЬ КАК… У ВЕРХОВНОГО СУДА

На эти и другие вопросы попытался ответить Верховный суд РФ в своём Обзоре, опубликованном 21 апреля 2020 года (http://www.supcourt.ru/press_center/news/28855/) (далее "Обзор"). Этот документ с нетерпением ждали все российские юристы, однако, "блуждающие" в Интернете проекты Обзора, не предвещали ничего хорошего и серьезно критиковались. Попробуем же разобраться с тем, что у вышло (или не вышло) у Верховного суда РФ. Оговоримся сразу, что в приведенном ниже анализе нами сделан упор на коммерческие споры. 

Итак, согласно Обзору, суд вправе отложить судебное разбирательство, приостановить производство по делу или продлить сроки рассмотрения конкретного дела, но с учетом специфики каждого такого дела. При этом, вопросы отложения или приостановления разрешаются судьей, рассматривающем дело, самостоятельно, а вопрос продления сроков (в данном случае Верховный суд РФ видимо имеет в виду срок на рассмотрение дела) – председателем соответствующего суда. В качестве критериев для принятия такого решения Обзор выделяет (1) мнение участников судопроизводства и (2) режим, введенный в регионе функционирования соответствующего суда. Более того, в части приостановления Обзор отсылает нас к пункту 4 статьи 144 Арбитражного процессуального кодекса РФ, который неприменим к юридическим лицам. Никаких иных более четких критериев Обзор не содержит. 

При этом, Обзор не отвечает на некоторые частные вопросы, например, что делать в ситуации, когда один участник судопроизводства настаивает на отложении, а другой – возражает и настаивает на рассмотрении дела. Также не совсем понятно, какими критериями должны руководствоваться судьи при "переходе" дела из, например, апелляционной инстанции, находящейся в одном регионе, в кассационную инстанцию в другом регионе, или при передаче дела по подсудности в суд другого региона, при условии, что введенные ограничительные меры в этих регионах могут существенно разниться. 

ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ СРОКИ И COVID-19 

Согласно "общей" позиции, изложенной в Обзоре, нерабочие дни, введенные Указом Президента РФ от 25 марта 2020 года (https://rg.ru/2020/03/26/prezident-ukaz206-site-dok.html), с 30 марта по 30 апреля 2020 года включаются в процессуальные сроки и не являются основанием для их переноса на первый следующий за ними рабочий день (6 мая 2020 года), поскольку указанные нерабочие дни не распространяются на федеральные органы государственной власти. В связи с этим невольно возникает вопрос, является ли указанная позиция Верховного суда РФ исключительно "внутренней инструкцией" или она также распространяется на участников судопроизводства? 

Для арбитражных судов Обзор по какой-то неведомой причине вводит отдельное правило, согласно которому суд вправе в первый рабочий день (6 мая 2020 года) отложить судебное разбирательство и назначить новое судебное заседание (в пределах одного месяца). Более того, Верховный суд РФ в Обзоре указывает на возможность восстановить процессуальные сроки, в случае если таковые пропущены при наличии уважительных причин. Перечень уважительных причин, как и ожидалось, связан с личностью просителя такого восстановления и скорее всего не будет работать для юридических лиц и, как следствие, не будет эффективным в отношении огромного количества коммерческих споров. 

В отношении влияния COVID-19 на сроки исковой давности Верховный суд РФ занимает аналогичную "общую" позицию, приведенную выше для процессуальных сроков, согласно которой нерабочие дни в период с 30 марта по 30 апреля 2020 года не могут считаться нерабочими, а, следовательно, не являются основанием для переноса (1) сроков исполнения 2 обязательств и (2) сроков исковой давности. Причиной тому, в соответствии с Обзором, является то, что нерабочие дни должны быть нерабочими для всех, а поскольку они таковыми для некоторых видов деятельности не являются, то нерабочими они считаться не могут. Очень странная аргументация, поскольку, во-первых, она идёт вразрез с Указом Президента РФ, а, во-вторых, является крайне нелогичной, например, если взять для сравнения деятельность правоохранительных органов, которые работают даже в нерабочие для всех остальных видов деятельности дни. 

Возможность приостановления сроков исковой давности Верховный суд РФ связывает фактически с признанием или непризнанием COVID-19 обстоятельством непреодолимой силы, которое полностью отдано на откуп и усмотрение конкретного суда с отсылкой на "чрезвычайность, непредотвратимость и непреодолимость". При такой аргументации, как нам кажется, и особенно в рамках коммерческих споров не стоит всерьез полагаться на возможность приостановить сроки исковой давности. Возможность же восстановить срок исковой давности с ссылкой на COVID-19 закрепляется только за физическими лицами, о чем указывается в Обзоре, а, следовательно, гарантированно не будет работать для коммерческих споров. 

Как уже указывалось выше, вопрос о том, является или нет COVID-19 обстоятельством непреодолимой силы, должен будет разрешаться судом отдельно в рамках каждого конкретного дела, а, следовательно, такое признание не может быть универсальным и применяться ко всем без исключения. Судам, очевидно, придется устанавливать связь между последствиями COVID-19 и конкретным неисполненным обязательством. При этом, делается исключение из общего правила, согласно которому избежать ответственности из-за отсутствия денежных средств для исполнения обязательства будет можно, если это связано (1) с установленными ограничительными мерами, а также тем, (2) могут ли действия конкретного лица в сложившейся ситуации считаться "разумными и осмотрительными" (для оценки действий такого лица суды должны будут сравнить их с действиями других лиц из аналогичной сферы деятельности). Указанный подход может, к сожалению, вызывать только улыбку у юристов-практиков, поскольку последние хорошо осведомлены о том, насколько формально большинство судей подходят к рассмотрению вопросов, оставленных "на их судейское усмотрение". 

Верховный суд РФ также подтвердил, что в случае признания (видимо, судом) COVID-19 обстоятельством непреодолимой силы должник не должен будет нести ответственность за просрочку исполнения такого обязательства и убытки, вызванные таким неисполнением. Обзор также указывает на возможность (в случае признания COVID-19 обстоятельством непреодолимой силы) прекращения обязательства кредитором. Должнику такая "специальная" возможность не предоставляется, что крайне странно, поскольку оставляет последнего "заложником" ситуации с введенными ограничениями и ставит в зависимость от решения кредитора. Видимо предполагается, что должник должен будет ссылаться на положения статей 416, 417 и 451 Гражданского кодекса РФ для прекращения обязательства по его инициативе. 

Суммируя все вышесказанное хотим отметить, что Верховный суд РФ фактически в своём Обзоре не только не ответил на большинство имеющихся вопросов, но и в некоторых случаях совершенно точно создал еще большую путаницу. Например, совершенно не ясен итоговый статус дней с 30 марта по 30 апреля 2020 года. Кроме того, Верховный суд РФ чётко не определил, является ли пандемия COVID-19 обстоятельством непреодолимой силы и на основании каких критериев участники судопроизводства вправе просить, а суды будут обязаны принимать соответствующие решения. Риторическим также остается и вопрос о том, по какой причине позиция секретаря Пленума Верховного суда РФ Виктора Момотова, высказанная им на Петербургском Международном Юридическом Форуме за 10 дней до выхода Обзора существенно с ним расходится. Все вышеизложенное очевидно создаст дополнительную нагрузку на и так перегруженную судебную систему после ее возврата к нормальному режиму функционирования.